The month of the West
Любите ли вы собачий вой по ночам? Я вот ужасно люблю. Почти не могу объяснить почему. Проснуться... лежать в темноте, не зная, который час, и с наслаждением думая, что ещё только около трёх, а стало быть, очень рано, и не надо ни о чём беспокоиться. И слушать собаку. Много, можно, конечно, себе представить... - от неё самой (обычно лохматой и коричневой) и её дислокации (у канавы близ тёмно-серой стройки) - до самых чувств. Это ведь почти вербально... почти понятно. Да, конечно, иногда хочется вместе. Стать рядом на четвереньки и выть. Долго... громко... высказать наконец всё, что хотел. Я думаю, собака даже не посмотрит в твою сторону - из деликатности. Она ведь всё понимает.
Теперь это в нашем районе редкость, а вот лет десять назад... по ночам собирались стаи бродячих... десятки, даже, думаю, сотни. Предупреждали, чтоб люди не выходили ночью. А я никогда не боялся. Ну разве что чуть-чуть. Я тогда вставал в четыре утра или полпятого и выходил бегать на стадион. Зимой было особенно здорово. Зимой я надевал шапочку. А собак не очень боялся.
Днём их было не видать. А ночью из окна... зимой... на снегу... м-да... зрелище. Вечером возня, лай, грызня... а глубокой ночью - вой... года через три я уже вовсе не бегал, а наоборот, стоял на кухне и курил в форточку. Смотрел на лёд... метель... такой страшный холод... нечеловеческий... такая безжизненность! она-то ведь и притягивала.
А собаки продолжались до тех пор, пока однажды они не загрызли насмерть четырёхлетнюю девочку. Громкий случай был. Потом как-то быстро исчезли. Взялись, видать, за них... Перебили.
Теперь это в нашем районе редкость, а вот лет десять назад... по ночам собирались стаи бродячих... десятки, даже, думаю, сотни. Предупреждали, чтоб люди не выходили ночью. А я никогда не боялся. Ну разве что чуть-чуть. Я тогда вставал в четыре утра или полпятого и выходил бегать на стадион. Зимой было особенно здорово. Зимой я надевал шапочку. А собак не очень боялся.
Днём их было не видать. А ночью из окна... зимой... на снегу... м-да... зрелище. Вечером возня, лай, грызня... а глубокой ночью - вой... года через три я уже вовсе не бегал, а наоборот, стоял на кухне и курил в форточку. Смотрел на лёд... метель... такой страшный холод... нечеловеческий... такая безжизненность! она-то ведь и притягивала.
А собаки продолжались до тех пор, пока однажды они не загрызли насмерть четырёхлетнюю девочку. Громкий случай был. Потом как-то быстро исчезли. Взялись, видать, за них... Перебили.