The month of the West
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
The month of the West
«Вследствие удивления люди и теперь и впервые начали философствовать, причем вначале они испытали изумление по поводу тех затруднительных вещей, которые были непосредственно перед ними, а затем понемногу продвинулись на этом пути дальше и осознали трудности в более крупных вопросах, например, относительно изменений луны и тех, которые касаются солнца и звезд, а также относительно возникновения мира. Но тот, кто испытывает недоумение и изумление, считает себя незнающим (поэтому и человек, который любит мифы, является до некоторой степени философом, ибо миф слагается из вещей, вызывающих удивление). Если таким образом начали философствовать, убегая от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради постижения <вещей>, а не для какого-либо пользования <ими>... «Все начинается с изумления, обстоит ли дело именно так: как <недоумевают>, например, про загадочные самодвижущиеся игрушки, или <сходным образом> в отношении солнцеворотов, или несоизмеримости диагонали; ибо у всех, <кто еще не рассмотрел причину>, вызывает удивление, если чего-нибудь нельзя измерить самою малою мерою. А под конец нужно придти к противоположному – и к лучшему, как говорится в пословице, – этим дело не кончается и в приведенных случаях. Когда в них разберутся: ведь ничему бы так не удивлялся человек, сведущий в геометрии, чем, если бы диагональ оказалась измеримой...»
Аристотель
«…Сильное удивление, начало философии, предшествует жажде познания, благодаря которой интеллект, чье бытие есть понимание, укрепляет себя исследованием истины. А задевает нас обычно редкостное, даже если оно ужасно».
Н. Кузанский
«Если при первой встрече нас поражает какой-нибудь предмет и мы считаем его новым или весьма отличающимся от тех предметов, которые мы знали раньше, или от того, каким мы его представляли себе, то удивляемся ему и поражаемся. И так как это может случиться до того, как мы каким-либо образом узнаем подходит ли нам этот предмет, то мне кажется, что удивление есть первая из всех страстей».
Р. Декарт.
Философ также полагал, что наиболее склонны к удивлению «те люди, которые, несмотря на то, что у них достаточно здравого смысла, невысокого мнения о своих способностях».
А. Шопенгауэр неспособность к удивлению признаком ограниченного ума, на грани «животной тупости», способность к удивлению, по нему - критерий одарённости:
«Чем яснее и светлее в человеке сознание, созерцание мира, тем неотступнее преследует его загадочность бытия, ... тем менее человек будет доволен просто тем, что он живет и постоянно лишь предотвращает нужду, ежедневно сказывающуюся в этой жизни, до тех пор пока ... не пройдет сама жизнь, не дав ему даже досуга когда-либо серьезно подумать над ней. Но именно так и бывает с теми людьми, сознание которых более слабо, смутно и ближе стоит к животной тупости... Как животное живет себе и не удивляется тому, что мир существует, ... так и неодаренные люди не удивляются заметным образом миру... Ясность сознания, на которой основывается потребность философии и дарование к ней, сказывается поэтому прежде всего в изумлении, вызываемом в человеке мира и нашим собственным существованием, – в изумлении, которое тревожит дух и делает для него невозможную жизнь без размышления над нею... Философски одаренный человек изумляется всему обыденному и привычному и в силу этого делает своею проблемой общую основу явлений...»
А. Шопенгауэр
«Чтобы решить, насколько одарен философски тот или иной человек, я должен был бы знать, как представляет он себе прошлое, настоящее и будущее; погружается ли его сознание настолько глубоко в этот поток времени, что само движется вместе с ним или же он видит поток времени бегущим мимо себя и с изумлением наблюдает его, как нечто чуждое... Если же... ясность сознания и вытекающие отсюда изумление отсутствуют, то нет и философского дарования».
А. Шопенгауэр
«...Потрясенная толчком, Философия воспринимает в себя движение, то острое чувство новизны, которое зовем мы удивлением, и, поняв его, как желанное, старается о жизни в нем. Философия есть неувядаемый цвет удивленности, – сама организованная удивленность. Напротив, Наука неблагодарно приемлет толчок действительности, … встречает этот толчок как враждебного пришельца, как нарушителя косности ее и самодовольства. И если... Науке... пришлось удивляться, то это не значит, что удивление свое она истолкует иначе, как несчастную непредвиденность, которую она впредь… постарается предупредить. Девиз философии – Вечно юное Удивление; Горациево Nil Admirari – «ничему не удивляться» – маячит Науке».
П. А. Флоренский
«Удивление есть зерно философии ... Поцелуем вешнего луча – сжатая бесцветная почва расправляется в свежую зелень и в пышные цветы. Так, под пристальным взором внимания, распускаются в уме, из невидного и невыразимого зачатка, мысли – богатые, полные ... Взор любовно ласкает и нежит тайну действительности, удивившую философа. И чем нежнее эта ласка, чем сосредоточеннее внимание ... тем выразимее становится тайна, – чтобы, подняв слои выраженного, мысль открыла новые и новые линии выразимости. Плененная тайной, мысль льнет к ней и не может отстраниться от нее – благоуханной розы ... Мысль волнуется, и приникает, волнуясь, к тайне жизни. И вопрошает себя: "Что есть она, меня удивившая?.. Что есть?.. К чему... влекусь я? Что удивило меня? ...Что волнует меня?" И мысли вопрошающей ответствует ... ласкаемая тайна. Но слышимый ответ жарче волнует мысль, ибо не то он, не сокровенное сердце тайны, недоступное, – лишь благоухание ея. И снова мысль вопрошает, еще нежнее, еще жарче, еще любовнее... – и снова не безмолствует тайна… Но еще более волнуется мысль, еще теснее влечет ее к тайне. И вновь получает ответ – и вновь возгорается трепетом неизъяснимым».
П. А. Флоренский
Х. Ортега-и-Гассет считает удивление прерогативой философов:
«Удивляться, изумляться – значит начинать понимать. Это своего рода спорт, роскошь, которую может позволить себе только интеллектуал, в отличие от других, глядящих на мир глазами, полными изумления. Для раскрытых изумленных глаз все в мире необычно и чудесно. Этого удовольствия лишены футболисты, в то время как интеллектуал, зачарованный миром, постоянно пребывает в провидческом опьянении. Его можно узнать по раскрытым глазам, полным изумления. Именно поэтому древние считали атрибутом Минервы сову, птицу с огромными блестящими глазами».
Х. Ортега-и-Гассет
«Если вдуматься, то в каком-то смысле человеческая жизнь как таковая относится к числу невозможных вещей. Когда такое говорится, не отрицается, что она есть. Она есть, но это удивительно, потому что она невозможна; непонятно, каким образом она есть, потому что ее не должно было бы быть... Ведь часто мы в себе убиваем желания и чувства, которые никому не приносят зла, только потому, что у нас нет сил, времени или места, чтобы осуществить и прожить их, убиваем их только за то, что они неуместны. Мы не реализуем их, т. е. мы не живем и оказывается, что жизнь невозможна. Следовательно, в строгом смысле слова «жизнь как таковая» – невозможная вещь, и если она случается, это чудо. Большое чудо. Вот отсюда и начинается мысль, или философия. Мысль рождается из удивления, отметили мы, а удивиться, например, невозможной жизни, что она-таки есть, и думать об этом – есть мысль. В этой мысли отсутствуешь ты, но она, мысль, есть твое состояние, посредством которого ты не прославляешь себя, не украшаешь себя, не компенсируешь в себе какие-нибудь недостатки, не прилепливаешь себе павлиньего хвоста или павлиньего пера, не посредством мысли, и не соперничаешь с кем-нибудь посредством мысли и т. д. Мы начинаем мыслить, когда удивляемся. Как это может быть? Повторяю, вы знаете, что удивление лежит в основе философии. Первые философы удивились, конечно, не в психологическом смысле слова, как мы обычно понимаем. Опять у нас есть те слова, которые есть, в том числе одно и то же слово. Удивление тому, чего могло и не быть и должно было бы не быть, но оно есть. Удивительно, когда все в мире построено так, чтобы не было добра, красоты, справедливости и т. д. И тем не менее иногда есть справедливость, честь, добро, есть красота».
М. К. Мамардашвили
«Все мы наслышаны об удивлении как источнике философии, но редко отдаем себе отчет в том, что быть философски удивленным значит одновременно быть восхищенным, т. е., так сказать, восхищенным на седьмое небо. Философский ум будоражит лишь удивление от испытанного качественно нового опыта, связанного с продвижением по шкале ценностей. Только такой опыт философски удивляет и озадачивает, высвечивая нашу неспособность выразить привычными средствами это продвижение по вертикали».
А. В. Соболев
«Я стоял в каком-то недоумении по колено в иле и по грудь в воде, размышляя о превратностях обстоятельств, занесших меня сюда, в это никчемное место, о способе (вплавь или вброд), каким я буду выбираться отсюда... Верхние слои ила – взвеси, тончайшие, мельчайшие и нежнейшие. Они обволакивали ноги и словно хотели быть шампунем, скользким и приятным. Ниже ил уплотнялся, ступни ощущали остатки полуистлевших листьев, изредка попадались хрупкие ветки, упавшие в воду с прибрежных ивовых деревьев. Одна из них застряла между пальцами ноги. Балансируя, я изловчился и вытащил ее, поднял над водой и стал разглядывать. Ветка как ветка, точнее сучок, черно-серо-коричневый, полусгнивший. Я хотел было уже отбросить его в воду, как вдруг душа моя наполнилась восторгом и счастьем. "Боже мой, – шептал я, – да ведь с этим сучком, умиравшим, разлагавшимся в грязи, тьме, духоте, в безмолвии и безнадежности, случилось чудо: он увидел свет, воздух, зелень деревьев! Он увидел мир! Пусть на мгновенье, пусть случайно, но..." Я был потрясен невероятностью, удивительностью произошедшего... И проснулся от этого потрясения и радости. И долго не мог заснуть, потому что становилось все яснее: я и есть этот неказистый сучок, веточка, изъятая и поднятая над грязью и тьмой, веточка, переживающая восторг бытия, жизни, мгновенной свободы, наслаждающаяся светом, миром, бесконечностью Универсума перед тем, как кануть в воду и опасть на дно».
В. Кувакин
«И вокругъ, и вблизи насъ есть множество вещей и предметовъ, для которыхъ мы всегда дети. И то, что дано тебе знать гораздо выше твоего разума... Изъ всехъ возраженiй, возможныхъ со стороны неверiя, самое жалкое то, которое выводится изъ невозможности понять».
Огюст Николь / Цит. по Цветник духовный, назидательные мысли и добрые советы, выбранные из творений мужей мудрых и святых
«Чудесные действiя Христiанской религiи непостижимы для разума человеческого. Пусть такъ. Но – "чего ум не постигаетъ, то еще не есть нечто такое, что противоречит его законамъ".
Иннокентий, Архиепископ Херсонский / Цит. по Цветник духовный
«Большинство мыслящих людей убеждены, что цель знаний – снятие завесы таинственности и чудесности со всего существующего, но пока это в отношении ни к одному предмету не достигнуто. А между тем для нас достаточно приобретения самых ничтожных ограниченных, односторонних знаний относительно какого-либо предмета, чтобы провозгласить его обыденность и самую простую, нехитрую естественность и отвергнуть в нем всякую чудесность. Мы противополагаем чудесности естественность, но если даже хоть чуть помыслить о последней в необъятной полноте ее мирового значения, то она представляет для нас при наших ограниченных знаниях ту же чудесность. Дело в том, что нормальный человек живет не одними человеческими занятиями, которые не только не полны, но крайне односторонни и поверхностны, а часто и ошибочны, но и верой в Бога и жизнь, полную божественной, светлой и разумной, необъятной, всеобъемлющей чудесности… Почва веры – чудесность. Вера – величайшая отрада и самая светлая радость человеческого духа и главная жизненная опора его жизнерадостного творчества. Человеческие знания, во всяком случае, не так велики и всеобъемлющи, чтобы имели право лишить этой беспредельно могучей, живой, жизненной и чудесной опоры человеческий дух».
О чудесах Божиих
Аристотель
«…Сильное удивление, начало философии, предшествует жажде познания, благодаря которой интеллект, чье бытие есть понимание, укрепляет себя исследованием истины. А задевает нас обычно редкостное, даже если оно ужасно».
Н. Кузанский
«Если при первой встрече нас поражает какой-нибудь предмет и мы считаем его новым или весьма отличающимся от тех предметов, которые мы знали раньше, или от того, каким мы его представляли себе, то удивляемся ему и поражаемся. И так как это может случиться до того, как мы каким-либо образом узнаем подходит ли нам этот предмет, то мне кажется, что удивление есть первая из всех страстей».
Р. Декарт.
Философ также полагал, что наиболее склонны к удивлению «те люди, которые, несмотря на то, что у них достаточно здравого смысла, невысокого мнения о своих способностях».
А. Шопенгауэр неспособность к удивлению признаком ограниченного ума, на грани «животной тупости», способность к удивлению, по нему - критерий одарённости:
«Чем яснее и светлее в человеке сознание, созерцание мира, тем неотступнее преследует его загадочность бытия, ... тем менее человек будет доволен просто тем, что он живет и постоянно лишь предотвращает нужду, ежедневно сказывающуюся в этой жизни, до тех пор пока ... не пройдет сама жизнь, не дав ему даже досуга когда-либо серьезно подумать над ней. Но именно так и бывает с теми людьми, сознание которых более слабо, смутно и ближе стоит к животной тупости... Как животное живет себе и не удивляется тому, что мир существует, ... так и неодаренные люди не удивляются заметным образом миру... Ясность сознания, на которой основывается потребность философии и дарование к ней, сказывается поэтому прежде всего в изумлении, вызываемом в человеке мира и нашим собственным существованием, – в изумлении, которое тревожит дух и делает для него невозможную жизнь без размышления над нею... Философски одаренный человек изумляется всему обыденному и привычному и в силу этого делает своею проблемой общую основу явлений...»
А. Шопенгауэр
«Чтобы решить, насколько одарен философски тот или иной человек, я должен был бы знать, как представляет он себе прошлое, настоящее и будущее; погружается ли его сознание настолько глубоко в этот поток времени, что само движется вместе с ним или же он видит поток времени бегущим мимо себя и с изумлением наблюдает его, как нечто чуждое... Если же... ясность сознания и вытекающие отсюда изумление отсутствуют, то нет и философского дарования».
А. Шопенгауэр
«...Потрясенная толчком, Философия воспринимает в себя движение, то острое чувство новизны, которое зовем мы удивлением, и, поняв его, как желанное, старается о жизни в нем. Философия есть неувядаемый цвет удивленности, – сама организованная удивленность. Напротив, Наука неблагодарно приемлет толчок действительности, … встречает этот толчок как враждебного пришельца, как нарушителя косности ее и самодовольства. И если... Науке... пришлось удивляться, то это не значит, что удивление свое она истолкует иначе, как несчастную непредвиденность, которую она впредь… постарается предупредить. Девиз философии – Вечно юное Удивление; Горациево Nil Admirari – «ничему не удивляться» – маячит Науке».
П. А. Флоренский
«Удивление есть зерно философии ... Поцелуем вешнего луча – сжатая бесцветная почва расправляется в свежую зелень и в пышные цветы. Так, под пристальным взором внимания, распускаются в уме, из невидного и невыразимого зачатка, мысли – богатые, полные ... Взор любовно ласкает и нежит тайну действительности, удивившую философа. И чем нежнее эта ласка, чем сосредоточеннее внимание ... тем выразимее становится тайна, – чтобы, подняв слои выраженного, мысль открыла новые и новые линии выразимости. Плененная тайной, мысль льнет к ней и не может отстраниться от нее – благоуханной розы ... Мысль волнуется, и приникает, волнуясь, к тайне жизни. И вопрошает себя: "Что есть она, меня удивившая?.. Что есть?.. К чему... влекусь я? Что удивило меня? ...Что волнует меня?" И мысли вопрошающей ответствует ... ласкаемая тайна. Но слышимый ответ жарче волнует мысль, ибо не то он, не сокровенное сердце тайны, недоступное, – лишь благоухание ея. И снова мысль вопрошает, еще нежнее, еще жарче, еще любовнее... – и снова не безмолствует тайна… Но еще более волнуется мысль, еще теснее влечет ее к тайне. И вновь получает ответ – и вновь возгорается трепетом неизъяснимым».
П. А. Флоренский
Х. Ортега-и-Гассет считает удивление прерогативой философов:
«Удивляться, изумляться – значит начинать понимать. Это своего рода спорт, роскошь, которую может позволить себе только интеллектуал, в отличие от других, глядящих на мир глазами, полными изумления. Для раскрытых изумленных глаз все в мире необычно и чудесно. Этого удовольствия лишены футболисты, в то время как интеллектуал, зачарованный миром, постоянно пребывает в провидческом опьянении. Его можно узнать по раскрытым глазам, полным изумления. Именно поэтому древние считали атрибутом Минервы сову, птицу с огромными блестящими глазами».
Х. Ортега-и-Гассет
«Если вдуматься, то в каком-то смысле человеческая жизнь как таковая относится к числу невозможных вещей. Когда такое говорится, не отрицается, что она есть. Она есть, но это удивительно, потому что она невозможна; непонятно, каким образом она есть, потому что ее не должно было бы быть... Ведь часто мы в себе убиваем желания и чувства, которые никому не приносят зла, только потому, что у нас нет сил, времени или места, чтобы осуществить и прожить их, убиваем их только за то, что они неуместны. Мы не реализуем их, т. е. мы не живем и оказывается, что жизнь невозможна. Следовательно, в строгом смысле слова «жизнь как таковая» – невозможная вещь, и если она случается, это чудо. Большое чудо. Вот отсюда и начинается мысль, или философия. Мысль рождается из удивления, отметили мы, а удивиться, например, невозможной жизни, что она-таки есть, и думать об этом – есть мысль. В этой мысли отсутствуешь ты, но она, мысль, есть твое состояние, посредством которого ты не прославляешь себя, не украшаешь себя, не компенсируешь в себе какие-нибудь недостатки, не прилепливаешь себе павлиньего хвоста или павлиньего пера, не посредством мысли, и не соперничаешь с кем-нибудь посредством мысли и т. д. Мы начинаем мыслить, когда удивляемся. Как это может быть? Повторяю, вы знаете, что удивление лежит в основе философии. Первые философы удивились, конечно, не в психологическом смысле слова, как мы обычно понимаем. Опять у нас есть те слова, которые есть, в том числе одно и то же слово. Удивление тому, чего могло и не быть и должно было бы не быть, но оно есть. Удивительно, когда все в мире построено так, чтобы не было добра, красоты, справедливости и т. д. И тем не менее иногда есть справедливость, честь, добро, есть красота».
М. К. Мамардашвили
«Все мы наслышаны об удивлении как источнике философии, но редко отдаем себе отчет в том, что быть философски удивленным значит одновременно быть восхищенным, т. е., так сказать, восхищенным на седьмое небо. Философский ум будоражит лишь удивление от испытанного качественно нового опыта, связанного с продвижением по шкале ценностей. Только такой опыт философски удивляет и озадачивает, высвечивая нашу неспособность выразить привычными средствами это продвижение по вертикали».
А. В. Соболев
«Я стоял в каком-то недоумении по колено в иле и по грудь в воде, размышляя о превратностях обстоятельств, занесших меня сюда, в это никчемное место, о способе (вплавь или вброд), каким я буду выбираться отсюда... Верхние слои ила – взвеси, тончайшие, мельчайшие и нежнейшие. Они обволакивали ноги и словно хотели быть шампунем, скользким и приятным. Ниже ил уплотнялся, ступни ощущали остатки полуистлевших листьев, изредка попадались хрупкие ветки, упавшие в воду с прибрежных ивовых деревьев. Одна из них застряла между пальцами ноги. Балансируя, я изловчился и вытащил ее, поднял над водой и стал разглядывать. Ветка как ветка, точнее сучок, черно-серо-коричневый, полусгнивший. Я хотел было уже отбросить его в воду, как вдруг душа моя наполнилась восторгом и счастьем. "Боже мой, – шептал я, – да ведь с этим сучком, умиравшим, разлагавшимся в грязи, тьме, духоте, в безмолвии и безнадежности, случилось чудо: он увидел свет, воздух, зелень деревьев! Он увидел мир! Пусть на мгновенье, пусть случайно, но..." Я был потрясен невероятностью, удивительностью произошедшего... И проснулся от этого потрясения и радости. И долго не мог заснуть, потому что становилось все яснее: я и есть этот неказистый сучок, веточка, изъятая и поднятая над грязью и тьмой, веточка, переживающая восторг бытия, жизни, мгновенной свободы, наслаждающаяся светом, миром, бесконечностью Универсума перед тем, как кануть в воду и опасть на дно».
В. Кувакин
«И вокругъ, и вблизи насъ есть множество вещей и предметовъ, для которыхъ мы всегда дети. И то, что дано тебе знать гораздо выше твоего разума... Изъ всехъ возраженiй, возможныхъ со стороны неверiя, самое жалкое то, которое выводится изъ невозможности понять».
Огюст Николь / Цит. по Цветник духовный, назидательные мысли и добрые советы, выбранные из творений мужей мудрых и святых
«Чудесные действiя Христiанской религiи непостижимы для разума человеческого. Пусть такъ. Но – "чего ум не постигаетъ, то еще не есть нечто такое, что противоречит его законамъ".
Иннокентий, Архиепископ Херсонский / Цит. по Цветник духовный
«Большинство мыслящих людей убеждены, что цель знаний – снятие завесы таинственности и чудесности со всего существующего, но пока это в отношении ни к одному предмету не достигнуто. А между тем для нас достаточно приобретения самых ничтожных ограниченных, односторонних знаний относительно какого-либо предмета, чтобы провозгласить его обыденность и самую простую, нехитрую естественность и отвергнуть в нем всякую чудесность. Мы противополагаем чудесности естественность, но если даже хоть чуть помыслить о последней в необъятной полноте ее мирового значения, то она представляет для нас при наших ограниченных знаниях ту же чудесность. Дело в том, что нормальный человек живет не одними человеческими занятиями, которые не только не полны, но крайне односторонни и поверхностны, а часто и ошибочны, но и верой в Бога и жизнь, полную божественной, светлой и разумной, необъятной, всеобъемлющей чудесности… Почва веры – чудесность. Вера – величайшая отрада и самая светлая радость человеческого духа и главная жизненная опора его жизнерадостного творчества. Человеческие знания, во всяком случае, не так велики и всеобъемлющи, чтобы имели право лишить этой беспредельно могучей, живой, жизненной и чудесной опоры человеческий дух».
О чудесах Божиих
The month of the West
Привести всё в сферу относительности так же невозможно, как дать всему определение или всё доказать, ибо при создании всякого понятия приходится исходить по крайней мере из одного понятия, которое не нуждается в особом определении; при каждом доказательстве нужно пользоваться каким-то высшим законом, справедливость которого признаётся без доказательств: так же и всё относительное связано в последнем счёте с чем-то самостоятельным, Абсолютным. В противном случае понятие, или доказательство, или относительность повисают в воздухе. Твёрдой исходной точкой является Абсолютное; надо только уметь найти его в нужном месте.
А. Эйнштейн. "От относительного к абсолютному"
А. Эйнштейн. "От относительного к абсолютному"
четверг, 07 апреля 2005
The month of the West
Очень забавно-таки, когда ссылаются на судьбу именно как на источник причинности.
Всё моё детство проходило под слащавый фон гнусной советской попсы (которая, впрочем, была куда сноснее, нежели современная). Так вот, помнится, это слово постоянно звенело в мозгу: «судьба», «храни тебя судьба», «и у судьбы прошу», «молю судьбу» (последнее сущий шедевр, правда?) и т. д. Все знают, что в знаменитой песне (недурной, кстати) «Костёр» («Всё отболит, и мудрый говорит...») тех, кто пел (не знаю, кстати, это, собственно, Макаревича песня или нет, – но знаю её всё более в исполнении «Машины») заставляли из соображений известной политкорректности менять слово «Бог» на слово «Судьба» – не считаясь с такими буржуазными предрассудками, как ритм, размер, длина строки и просодика. Но тогда – понятно. Непонятно, почему сейчас продолжается то же самое: судьба, судьба, судьба. (И далеко не только в попсе, которая ныне вряд ли способна породить даже это.) Трудно ли смыслить наитривиальнейшее: что «судьба» – это от слова «судить» (так же, как «пальба» от слова «палить», «ходьба» – от слова «ходить», «купля» – от «купить», а «резьба» – от «резать»). А далее, что предикат не может существовать самостоятельно, без субъекта, которому он так или иначе приписан. Само понятие предиката теряет смысл без субъекта. В данном случае – это не просто субъект, а Субъект. (Даже в таких русских предложениях как «Светает» или «Больно» – необходимый латентный субъект. Но это к тому же и совсем иной случай, здесь же всё явно.) А обращаться к предикату (молить судьбу, например) – это значит то же, что, скажем, во время купли иметь дело именно с процессом купли, а не с самим продавцом. Иметь дело с действием вместо производителя действия или с признаком вместо носителя признака.
Кстати, не заставил ли кто и БГ поменять в чужой песне один-единственный предлог (вместо «Над небом голубым» – «Под небом голубым») и вывернуть тем самым весь смысл песни – с христианского – на языческий?
Всё моё детство проходило под слащавый фон гнусной советской попсы (которая, впрочем, была куда сноснее, нежели современная). Так вот, помнится, это слово постоянно звенело в мозгу: «судьба», «храни тебя судьба», «и у судьбы прошу», «молю судьбу» (последнее сущий шедевр, правда?) и т. д. Все знают, что в знаменитой песне (недурной, кстати) «Костёр» («Всё отболит, и мудрый говорит...») тех, кто пел (не знаю, кстати, это, собственно, Макаревича песня или нет, – но знаю её всё более в исполнении «Машины») заставляли из соображений известной политкорректности менять слово «Бог» на слово «Судьба» – не считаясь с такими буржуазными предрассудками, как ритм, размер, длина строки и просодика. Но тогда – понятно. Непонятно, почему сейчас продолжается то же самое: судьба, судьба, судьба. (И далеко не только в попсе, которая ныне вряд ли способна породить даже это.) Трудно ли смыслить наитривиальнейшее: что «судьба» – это от слова «судить» (так же, как «пальба» от слова «палить», «ходьба» – от слова «ходить», «купля» – от «купить», а «резьба» – от «резать»). А далее, что предикат не может существовать самостоятельно, без субъекта, которому он так или иначе приписан. Само понятие предиката теряет смысл без субъекта. В данном случае – это не просто субъект, а Субъект. (Даже в таких русских предложениях как «Светает» или «Больно» – необходимый латентный субъект. Но это к тому же и совсем иной случай, здесь же всё явно.) А обращаться к предикату (молить судьбу, например) – это значит то же, что, скажем, во время купли иметь дело именно с процессом купли, а не с самим продавцом. Иметь дело с действием вместо производителя действия или с признаком вместо носителя признака.
Кстати, не заставил ли кто и БГ поменять в чужой песне один-единственный предлог (вместо «Над небом голубым» – «Под небом голубым») и вывернуть тем самым весь смысл песни – с христианского – на языческий?
среда, 06 апреля 2005
The month of the West
Всё проще гораздо: надо видеть в человеке - а также в любой человеческой организации и вообще в социуме - не механизм, не машину, а организм живой. Весь сверхтрагический ход истории человеческой можно свести к борьбе двух этих подходов. Вернее, борется именно первый, а второй всякий раз чудесным образом прорастает асфальт.
Так и в Церкви: то, что католики ошибаются по ряду вопросов, вовсе не значит, что в Католической Церкви правды нету. Живой организм - не машина и не программа, он выживает и функционирует без рук, без ног, и без, например, одного лёгкого. Главное, чтобы голова и сердце жили.
Всё просто: я к христианству пришёл именно через ярого католика Данте. Как я могу быть ему/им неблагодарен? Неисповедимы пути.
Так и в Церкви: то, что католики ошибаются по ряду вопросов, вовсе не значит, что в Католической Церкви правды нету. Живой организм - не машина и не программа, он выживает и функционирует без рук, без ног, и без, например, одного лёгкого. Главное, чтобы голова и сердце жили.
Всё просто: я к христианству пришёл именно через ярого католика Данте. Как я могу быть ему/им неблагодарен? Неисповедимы пути.
понедельник, 04 апреля 2005
The month of the West
Всякий раз, когда в конце письма приписываю "С уважением", глухо вздрагиваю внутренне, потому что всегда есть риск получить в ответ нокаутирующее "Без уважения", как однажды было со мной. Мелочь, конечно, да и не претендую я на особое уважение, а всё не шибко приятно.
Эх, слово значит всё. Слово - это всё. Это самое главное. Слово - это сам (и самый) глубинный принцип бытия, его Первоисточник. Всё через Него и всё Им. Им можно всё исправить. А если мы будет говорить друг другу только одни хорошие слова, то всё будет по-другому. Будут любовь и радость, свобода и знание. И чистота. Всё тёмное и больное, страшное и грязное, мерзкое и глупое - исчезнет, ему не будет места.
Я помню, как детстве мы с сестрой, помирившись после очередной ссоры, клятвенно обещали друг другу, что ссориться и ругаться больше не будем никогда-никогда. Что будем говорить друг другу только одни хорошие слова.
Люди, давайте всегда говорить друг другу только одни хорошие слова.
Эх, слово значит всё. Слово - это всё. Это самое главное. Слово - это сам (и самый) глубинный принцип бытия, его Первоисточник. Всё через Него и всё Им. Им можно всё исправить. А если мы будет говорить друг другу только одни хорошие слова, то всё будет по-другому. Будут любовь и радость, свобода и знание. И чистота. Всё тёмное и больное, страшное и грязное, мерзкое и глупое - исчезнет, ему не будет места.
Я помню, как детстве мы с сестрой, помирившись после очередной ссоры, клятвенно обещали друг другу, что ссориться и ругаться больше не будем никогда-никогда. Что будем говорить друг другу только одни хорошие слова.
Люди, давайте всегда говорить друг другу только одни хорошие слова.
вторник, 29 марта 2005
00:11
Доступ к записи ограничен
The month of the West
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 27 марта 2005
21:53
Доступ к записи ограничен
The month of the West
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 26 марта 2005
The month of the West
Почему говорят о любви иногда, что "всерьёз и надолго"? Нонсенс: надолго - это никак не может быть всерьёз, это всего лишь очередные игрушки. Потому что всерьёз - это только если навсегда.
пятница, 25 марта 2005
The month of the West
ПОЖАЛУЙСТА! Продублируйте это сообщение в своем журнале! Это очень срочно. В Москве сейчас всего литр такой крови.
в Москве от скоротечного рака крови умирает 18-ти летняя девушка. Ей срочно (прямо сегодня) нужна кровь ВТОРОЙ группы, резус ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.
Если Вы можете помочь, пожалуйста, позвоните по номеру 152-7966. Это телефон школы, в которой работает мама девочки. Нужно спросить Ольгу Ивановну, директора. Или просто сказать, что по поводу крови. Там все в курсе проблемы.
Спасибо!
в Москве от скоротечного рака крови умирает 18-ти летняя девушка. Ей срочно (прямо сегодня) нужна кровь ВТОРОЙ группы, резус ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.
Если Вы можете помочь, пожалуйста, позвоните по номеру 152-7966. Это телефон школы, в которой работает мама девочки. Нужно спросить Ольгу Ивановну, директора. Или просто сказать, что по поводу крови. Там все в курсе проблемы.
Спасибо!
понедельник, 21 марта 2005
The month of the West
Понравилась фраза о Голлуме: "В этом персонаже нет ничего человеческого - и ничто человеческое ему не чуждо". Сама фраза. Именно: когда некто повторяет - оправдывая какую-либо нашу гадость, грех - что, человек, дескать, - и ничто человеческое не чуждо (всё нормально, мол!) - обычно здесь именно та падшая часть человеческой природы (яко семя тли во мне есть), которая есть зверская. (Не животная, а именно зверская - человек не может быть как животное - он всегда или лучше или гораздо хуже оного; а животных не надо обижать сравнением.)
Только насчёт собственно Голлума-Смеагола несправедливо - там, несомненно, ещё как оставалось и человеческое то самое, которое очень чуждо тому человеческому, которому ничто человеческое не чуждо. В этом его соль и трагизм, а у меня он вызывает острую жалость, обиду и досаду ещё и потому, что там вижу себя в прошлом и, более, в том будущем, которое очень могло бы быть, если бы не.
Только насчёт собственно Голлума-Смеагола несправедливо - там, несомненно, ещё как оставалось и человеческое то самое, которое очень чуждо тому человеческому, которому ничто человеческое не чуждо. В этом его соль и трагизм, а у меня он вызывает острую жалость, обиду и досаду ещё и потому, что там вижу себя в прошлом и, более, в том будущем, которое очень могло бы быть, если бы не.
четверг, 17 марта 2005
17:46
Доступ к записи ограничен
The month of the West
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 16 марта 2005
The month of the West
Говорят, что надо к такому-то и такому-то событию статью в сборник. А ещё там-то и там-то конференция, послать можно - чем больше, дескать, тем лучше. И вообще, если у тебя меньше трёх публикаций, к защите не допустят. А у тебя уже штук шесть или семь, считать перестал. Всё равно, говорят, сейчас - критерий оценки научной компетенции - количество публикаций. Так что чем больше, чем лучше. Вот так-то. Как в "Улитке на склоне" прям:
"Говорят, готовится приказ, сказал Стоян. У кого меньше пятнадцати статей, все пройдут спецобработку... Да ну, сказал Квентин, дрянь дело, знаю я эти спецобработки, от них волосы перестают расти и изо рта целый год пахнет..." (с)
Люблю Стругацких.
"Говорят, готовится приказ, сказал Стоян. У кого меньше пятнадцати статей, все пройдут спецобработку... Да ну, сказал Квентин, дрянь дело, знаю я эти спецобработки, от них волосы перестают расти и изо рта целый год пахнет..." (с)
Люблю Стругацких.
The month of the West
Вот что нашёл - аглицкий перевод "Слова о полку...". Пусть тут будет. На любителя.
THE LAY OF THE WARFARE WAGED BY IGOR, SON OF SVYATOSLAV, GRANDSON OF OLEG
(Translated from Old Russian into English by Irina Petrova)
Would it not befit us, my brethren,
To begin, in age-old words,
The woeful tale
Of the warfare waged by Igor,
Igor, son of Svyatoslav?
This lay shall begin
After the deeds of this time,
Not after the fancies of Boyan.
Boyan the Wise,
Wishing to sing of any man,
Would let his thoughts flow
Through the tree of his dreams,
Would let them speed
As the gray wolf over the earth,
Would let then soar
As the blue eagle beneath the clouds.
читать дальше
THE LAY OF THE WARFARE WAGED BY IGOR, SON OF SVYATOSLAV, GRANDSON OF OLEG
(Translated from Old Russian into English by Irina Petrova)
Would it not befit us, my brethren,
To begin, in age-old words,
The woeful tale
Of the warfare waged by Igor,
Igor, son of Svyatoslav?
This lay shall begin
After the deeds of this time,
Not after the fancies of Boyan.
Boyan the Wise,
Wishing to sing of any man,
Would let his thoughts flow
Through the tree of his dreams,
Would let them speed
As the gray wolf over the earth,
Would let then soar
As the blue eagle beneath the clouds.
читать дальше
понедельник, 14 марта 2005
20:04
Доступ к записи ограничен
The month of the West
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
The month of the West
Когда я был младше, я не знал, что может быть так. (с) А именно, что какие-то проблемы с принтером могут выбить тебя из колеи - не просто, а очень сильно, и вселить самые мрачные мысли. Вот. А ещё - порезанный палец. Терпеть не могу, когда кровь хлещет рекой, и никак её не остановить.
Но главное в другом. Что есть учёба? Учёба, а высоким слогом, познание, есть перманентное осознание собственного невежества. Учишься всё больше и больше и больше, пока вконец не охренеешь от собственной тупости.
Но главное в другом. Что есть учёба? Учёба, а высоким слогом, познание, есть перманентное осознание собственного невежества. Учишься всё больше и больше и больше, пока вконец не охренеешь от собственной тупости.
The month of the West
Не очень нравится, когда добавляешь человека (человеков) в список друзей, - почитаю, думаешь, интересного человека сподтишка, тихо-спокойно, что ему, дескать, жалко? - а он (они) начинают и тобой живо интересоваться. И такое бывает, как ни странно! Индивидуалист я, это факт.
С другой стороны, забавно, когда некто недавно знакомый, узнав о тебе, что ты одиночка, радостно поздравляет тебя с примерно такими словами: "О, одиночество - это очень хорошо!" Далее он (она) желает тебе "хорошего, продуктивного одиночества" и... оставляет в покое. Вот ведь тонкие люди какие, чуткие, внимательные, предупредительные! Не удосужившись уточнить, нравилось ли оно мне (с самого детства) или нет. И по моей ли воле имеет (имело) место. Ну да ладно - не сетую вовсе и, тем более, никого не упрекаю, разумеется. Просто размышляю, в чём же тут дело. Возвращаясь всегда к одному и тому же слову: "судьба".
С другой стороны, забавно, когда некто недавно знакомый, узнав о тебе, что ты одиночка, радостно поздравляет тебя с примерно такими словами: "О, одиночество - это очень хорошо!" Далее он (она) желает тебе "хорошего, продуктивного одиночества" и... оставляет в покое. Вот ведь тонкие люди какие, чуткие, внимательные, предупредительные! Не удосужившись уточнить, нравилось ли оно мне (с самого детства) или нет. И по моей ли воле имеет (имело) место. Ну да ладно - не сетую вовсе и, тем более, никого не упрекаю, разумеется. Просто размышляю, в чём же тут дело. Возвращаясь всегда к одному и тому же слову: "судьба".
воскресенье, 13 марта 2005
The month of the West
В продолжение темы смысла поста - наткнулся вчера, читая:
Исаия 58:
3 `Почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?' - Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других.
4 Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте.
5 Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу?
6 Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;
7 раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся.
8 Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя.
Исаия 58:
3 `Почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?' - Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других.
4 Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте.
5 Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу?
6 Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;
7 раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся.
8 Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя.
среда, 09 марта 2005
The month of the West
Ёлки! Всё-таки никак не пойму, как это так иные успевают и работать, и учиться, и общаться с людьми (с родными, друзьями и т. д.), - и при этом ещё что-то писать в дневник. Али время для них по-другому течёт, гораздо медленнее? Мне вот приходится, чтобы нормально работать и учиться, чтобы всё успеть, - избегать всех, и друзей в том числе. К телефону не подходить порой из страха, чтобы кое-кто в гости не напросился. Притворяться исчезнувшим. Бояться написать письмо, что потратив на него время, потом не успеешь того, что нужно успеть обязательно. Выбирать что-то одно приходится, иначе всё летит неизвестно куда, ничего не успеть.
Что это у иных за секрет такой, всё успевать? Зависть грызёт меня, вот что.
Что это у иных за секрет такой, всё успевать? Зависть грызёт меня, вот что.
вторник, 08 марта 2005
The month of the West
Поверив алгеброй гармонию "Слова...", поэт обнаружил серебряное сечение
(Сергей Краюхин, "Известия", 1 февраля 1995 года)
Поистине сенсационное сообщение на литератруных чтениях в Доме Державина сделал петербургский поэт и переводчик "Слова о полку Игореве" Андрей Чернов. Он нашёл, что построение стихов загадочного древнерусского памятника подчиняется определённым математическим закономерностям, а именно - формуле "серебряного сечения".
Нынешнему открытию петербургского литератора и исследователя предшествовало многолетнее изучение текста "Слова о полку Игореве". Читателям известен оригинальный перевод этого замечательного древнерусского памятника, принадлежащий Андрею Чернову. Исследования позволили Чернову сделать заключение о том, что в "Слове о полку Игореве" имеется девять песен и что в основу текста легла круговая композиция.
Толчком к тому, чтобы гармонию "Слова о полку Игореве" поверить алгеброй, послужила статья о жизни древнегреческого математика Пифагора, с которой как-то ознакомился Чернов. Его внимание привлекли рассуждения о "золотом сечении", о числе "пи", к осмыслению которых был причастен Пифагор. Возникла неожиданная ассоциация: ведь в композиционном построении "Слова" - тоже круг и, следовательно, должны быть "диаметр" и некая математическая закономерность.
Уже первые обсчёты заставили исследователя охнуть - закономерность выявлялась, да ещё какая! Если число стихов во всех трёх частях "Слова" (их 804) разделить на число стихов в первой или последней части (256), получается 3,14, то есть число "пи" с точностью до третьего знака.
читать дальше
P. S. Жаль, что не отображаются греческие буквы.
(Сергей Краюхин, "Известия", 1 февраля 1995 года)
Поистине сенсационное сообщение на литератруных чтениях в Доме Державина сделал петербургский поэт и переводчик "Слова о полку Игореве" Андрей Чернов. Он нашёл, что построение стихов загадочного древнерусского памятника подчиняется определённым математическим закономерностям, а именно - формуле "серебряного сечения".
Нынешнему открытию петербургского литератора и исследователя предшествовало многолетнее изучение текста "Слова о полку Игореве". Читателям известен оригинальный перевод этого замечательного древнерусского памятника, принадлежащий Андрею Чернову. Исследования позволили Чернову сделать заключение о том, что в "Слове о полку Игореве" имеется девять песен и что в основу текста легла круговая композиция.
Толчком к тому, чтобы гармонию "Слова о полку Игореве" поверить алгеброй, послужила статья о жизни древнегреческого математика Пифагора, с которой как-то ознакомился Чернов. Его внимание привлекли рассуждения о "золотом сечении", о числе "пи", к осмыслению которых был причастен Пифагор. Возникла неожиданная ассоциация: ведь в композиционном построении "Слова" - тоже круг и, следовательно, должны быть "диаметр" и некая математическая закономерность.
Уже первые обсчёты заставили исследователя охнуть - закономерность выявлялась, да ещё какая! Если число стихов во всех трёх частях "Слова" (их 804) разделить на число стихов в первой или последней части (256), получается 3,14, то есть число "пи" с точностью до третьего знака.
читать дальше
P. S. Жаль, что не отображаются греческие буквы.